Костер у тарзанки.
Сегодня папе исполняется 90. Маша хорошо написала большой пост, я пока не могу, все почему-то распадается на части прямо в руках и невозможно писать связно. Но что-то написать все же хочется, поэтому пусть будет вот такая зарисовка. Скорей обо мне, а не о нем.
Лет мне тогда было совсем мало, может быть 9, а может больше-меньше. Лето я тогда обычно проводила на даче в ста километрах от Москвы. Пять линий садовых участков стояли на высокой крутой горке (даже сейчас моя сестра не может в нее въехать зимой на машине). Внизу тек ручей, а напротив, на другой горке стояла деревня: старые избы с мезонинами, иногда с резными наличниками, да покосившиеся тёмно-серые сараи с глухими стенам. В деревне держали коров и дачники ходили к "деревенским" за молоком. Обычно мы с младшим кузеном, вдвоем ходили к Анне Егоровне, она доила корову Зорьку с белой звёздочкой во лбу и мы уносили ещё теплое молоко в белом эмалированном бидончике на три литра. В тот раз почему-то кузена не было и к вечерней дойке со мной пошел папа.
Мы уже почти спустились с нашей горки и проходили мимо старой ёлки, которая росла над небольшим обрывом. А надо сказать, что там ещё с незапамятных времён на тросе была приделана палка и устроена тарзанка. Оттолкнувшись одной ногой от края и держась за палку можно было перелететь через обрыв и приземлиться на другую сторону. И вдруг папа останавливается на уровне ёлки и говорит: "Иди дальше одна, а я тебя подожду вот здесь."- я оторопела - "Как, папа?"- "Я отсюда буду наблюдать за тобой, смотреть как ты пойдешь. Не бойся, иди сама." - "Я пойду, папа, только ты не отвлекайся, смотри за мной." - "Обязательно, будь покойна, иди." Спорить с папой я не могла и, преодолевая страх пошла, позвякивая бидончиком.
Вначале надо было идти вниз по дороге, потом свернуть направо и по тропинке пересечь пойменный луг. Вот уже тропинка потихоньку спускается между высоких трав и кустов к мосткам через ручей. Я знаю, что здесь папа меня не увидит, это слепой участок пути. Только бы здесь не встретить никого. Ни человека, ни собаки. Внутри все сжимается от ужаса. Уф, пусто. Быстренько перешла мостки и уже карабкаюсь вверх по скользкой тропинке через луг с душистыми травами. Здесь папа уже меня видит, я оборачиваюсь и машу ему рукой. Колокольчики, ромашки, поповник, короставник, лисохвост, ежа, костер, подмаренник, герань, гравилат, чина луговая- мои добрые друзья, я все травы знала .,но не отвлекаюсь, я ведь иду за молоком. Вот уже и темно-серый покосившийся сарай Анны Егоровны. Открываю калитку и захожу с заднего входа во двор. Здороваюсь. Морщинистая Анна Егоровна в светлом хлопчатом платочке меня хорошо знает, она ставит мой бидон на стол с клеенкой с красными ромбами и через марлю наливает мне молоко. На все про все уходит минут семь и я поворачиваю в обратный путь. Опять иду мимо сарая, через луг, машу папе рукой, он почти не виден в какой-то сизой дымке, ещё и сумерки, но я не отвлекаюсь, идти надо аккуратнее, хорошо бы не свалиться на спуске, тут довольно круто. Но вот уже я в низинке, а значит папа меня точно не видит. Только бы никого не встретить. Собак боюсь, деревенские они злющие. Уф, пронесло.
Начинаю подъем и наконец могу различить папу. Он сидит под ёлкой, перед ним горит крохотный костерок и сизый дым от него смешивается с дымом от трубки и уходит куда-то вверх в небо. И так мне вдруг стало хорошо и спокойно в этих тихих сумерках. Так папа уютно и здорово здесь устроился, как местный дух или Гитче Манито могучий , (мы как раз читали с папой Гайавату), будто все это подвластно ему: и костерок, и ёлка, и тарзанка, и сам обрывчик, и тропка, и уже ставший фиолетовым дым. И папа сидит, мягко улыбаясь, и ждёт когда же я к нему наконец поднимусь. И как же я могла подумать такую нелепость что со мной могло случиться что-то плохое. За мной же смотрят, меня ждут и любят. Ну а то, что папа мой может все, в этом я ни на миг не сомневалась. Я ещё поднималась, а папа уже встал, затушил костер, похлопал меня по плечу и мы повернули и пошли вместе дальше в горку.
В этом году эта история приобрела для меня ещё совсем другие смыслы.
"Когда человек умирает,
Изменяются его портреты."
как писала А.Ахматова. Так и хочется крикнуть : Эй! Я иду, папа, сама, ты только смотри за мной, не отвлекайся, чтобы мне было не очень страшно.
P.S. Черновик этой истории был написан "под глаз" в ЖЖ еще лет 7 назад. Ну вот и вышел на свет.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →