В Италию в январе. Немыслимый подарок к моему Д.Р. Рим. День 7. Падуя часть 2

фото отсюда
Фреска «Распятие» представляет нам финал жизни Иисуса, но это всего лишь финал его земной жизни. Лицо распятого спокойно, он как будто смотрит из-под полузакрытых век на тех, кто внизу, пожалуй, даже с сочувствием. Перенесенные страдания не оставили на нем видимого отпечатка. Он верил и знал, что все происходит так, как должно было произойти с ним, как с сыном Человеческим. Вспомним хотя бы слова Б. Пастернака:
«Но книга жизни подошла к странице
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь».
Хор ангелов, рвущих на себе одежды, воплощение скорби мира... В то же время у них в руках чаши для того, чтобы собирать Христову кровь – ни одна ее капля не должна упасть на землю.



фото отсюда



Но одного из этих персонажей Джотто нарисовал с нимбом – очевидно, он имел в виду римского сотника Лонгина, на которого в момент смерти Христа снизошло просветление, и он обратился в христианство.  Единственный человеческий лик на фоне остальных бессмысленных физиономий!

Следующая сцена – «Оплакивание Христа».

фото отсюда

Горе неизбывное в фигурах всех женщин, что склонились над безжизненым телом Спасителя. Мадонна, которая прощается с сыном, не в силах поверить в его кончину, а рядом с ней Мария Клеопова и Магдалина, которые никак не могут оторваться от его мертвого тела.


Прямо за фигурой Богородицы глаз зрителя выделяет женщину в зеленоватом одеянии, в лице которой отразилась какая-то совершенно безмерная и очень личная скорбь. Кто она такая, я так и не выяснил, но видимо, это очень значимая фигура в сцене, раз Джотто поместил ee в центре фрески, сразу за спиной склонившейся Богоматери.


И как некоторый контраст – два апостола (по другим источникам Никодим и Иосиф Аримафейский), которые стоят на правом краю почти как безучастные зрители, будто бы знающие, что это еще не конец. Как будто им известно, что история еще только начинает разворачиваться?
И не кажется чисто декоративным смысл той тропы по верху скалы, которая по диагонали идет вверх, отделяя земной мир от высшего. Видимо, Джотто, нам намекает, что земная часть истории подходит к концу и все дальнейшее будет происходить в ином мире. А что же хор ангелов? Они проливают слезы, разрывают одежды и скорбят, но все же во всем этом не чувствуется того безмерного отчаяния конца, что сопутствует кончине любимого человека.

A заключительная фреска «Вознесения» выполнена почти как гимн на тему «Смертию смерть поправ...». Христос, величественный в своих белоснежных одеждах, с ликом божественно прекрасным, взметнулся вверх в небеса, подчиняясь какой-то неведомой и могучей силе. Там, наверху его радостно встречают то ли ангелы, то ли праведники, а с грешной земли на все происходящее взирают с немым восторгом и, как бы сейчас сказали, в некотором «обалдении» коленопреклоненные Богоматерь и Апостолы.

Завершающий аккорд – это «Пятидесятница», повествующая о том, как на пятидесятый день после Пасхи произошло одно из сакральных событий христианского календаря, называемое также Праздник Сошествия Святого Духа. В этот день на собраниe апостолов снизошел Святой Дух в виде огненных лучей, коими были благословлены Апостолы, ближайшие ученики Христа. Именно им предстоит отныне стать хранителями той живой нити, которая связывает Богочеловека, с его реальным образом человека во плоти и с существованием всего рода человеческого.

Вся концовка – торжество Света, духа Божьего в Сыне человеческом. И теперь ему предстоит стать носителем этого Света и ему же уготовано совершить Страшный Суд, как это показано на фреске, размещенной на западной стене капеллы. В Страшном Суде Иисус явлен как Верховный судия. Здесь тоже доминанта – свет, он охватывает три четверти поверхности фрески.

Персонажи праведников, идущих к спасению, выполнены – во всяком случае, многие из них, как портреты каких-то конкретных людей, но какие именно, я так и не выснил.


Рядом с сонмом праведников отдельная сценка, на которой Энрико Скровеньи с Альтеградо де Каттанеи, каноником падуанского кафедрала, преподносят модель капеллы Скровеньи в руки Богоматери, сопровождаемой Иоанном Богословом и св.Екатериной. Макет капеллы, как пропуск в праведники, не так ли?.

Но конечно, самое главное в этой картине лик Иисуса Христа. В его образе уже нет ничего от земного человека. Здесь он вседержитель, Пантократор - в его воле направить душу праведника в Свет, а душу грешника – в Ад. Его лик – строг, но в нем нет ни суровости, ни мстительности, в нем скорее высшая справедливость воздаяния «по делам вашим». Он будто бы выступает и от имени всех апостолов, праведников и всей небесной рати Света. Как это у Лермонтова: «И мысли и дела он знает наперед...».