В Италию в январе. Немыслимый подарок к моему Д.Р. Рим. День 5. Латеран и Ватикан

Я привык всегда скептически относится ко всякого рода религиозным ритуалам, но этот произвел на меня впечатление своей неподдельной искренностью и проникновенностью. Как я понимаю, просто так, ради проформы, никто не будет заниматься подобными упражнениями. Видимо, у тех, кого мы видели в тот день на этой лестнице были очень серьезные основания, такие, как принесение покаянных молитв или просьбы о милости Господа, как последней надежды отчаявшегося человека.
Сама идея восхождения per aspera ad astram (через тернии к звездам) мне всегда была близка – не зря же я 25 лет ходил на вершины Кавказа, Памира, Алтая и Тянь-Шаня. Ну, что же, как это не покажется странным, но сейчас не могу поручиться за то, что в один из дней я не найду себя здесь, восходящим по Scala Santа. Ведь всякое может случиться в жизни, не так ли? Кто знает, может Катя не зря запечатлела меня, стоящим в задумчивом виде у подножия этой Святой Лестницы?

Попутно замечу, что согласно Далю, в русском языке слово «скала» имеет двоякое значение, в зависимости от постановки ударения. С ударением на последнем слоге скала' имеет привычное значение крутого каменистого выступа. Если же ударение ставится на первый слог, ска'ла, то в словаре это слово обозначается как устаревшее, и означает оно шкалу сравнения, Вспомним хотя бы начало известного стихотворения О. Мандельштама: «Есть ценностей незыблемая ска'ла// над скучными ошибками веков...». Не берусь точно назвать причину, но по странной ассоциации, эта строчка вызывает в моей памяти ту самую Scala Santа, про которую я писал выше. В свое оправдание скажу, что в стихах Осипа Эмильевича лишь в редких строчках не имеется скрытого подтекста.

Святая Лестница приводит на второй этаж к капелле Святая Святых, куда мы с Катей в тот раз прошли, поднимаясь по ступенькам обычной лестницы. Там наверху в нашем распоряжении было очень мало времени, всего 15 минут. Все, что при этом удалось рассмотреть– это алтарные мозаики и - в меньшей степени - фрески.

Удивительнее всего мне показалась мозаика на куполе, в которой изображен Христос в крещатом нимбе, благословляющий молящихся. Он в нарядном одеянии и смотрит не прямо на зрителя, а куда-то в сторону. Его образ заключен в овал, который поддерживается фигурами четырех ангелов.

Самое удивительное, что эти ангелы изображены в развевающихся нарядах и выглядят почти как вакханки,  исполняющие зажигательный танец, славящий Диониса.

Мне, как и Кате, совершенно не хочется повторять какие-то чужие слова об истории сооружения храма, особенностях его конструкции, о его величии и значении для католического мира, равно как о живописности и богатстве украшений интерьера. Обо всем этом можно прочесть во множестве путеводителей и в подробнейшх описаниях самых достойных искусствоведов и заслуженных путешественников. Ну, а если в самом общем виде выразить мои впечатления от всего увиденного в столь замечательном месте, то хочется повторить бессмертные слова Аристарха Платоновича из «Театралього романа» М. А. Булгакова: «Ганг мне не понравился, по-моему, этой реке чего-то не хватает...».

Однако, Катя не дала мне возможности укрыться за классиком и захотела, чтобы и я сказал чего-нибудь более конкретное - помимо подобной общей оценки, с которой она, кстати, вполне согласилась.

Не могу сказать, что все это на меня как-то давило, как о том написала Катя. Было просто ощущение неуместности нашего присутствия, как праздношатающихся в сем величественном Доме Бога. Даже не очень

хотелось разглядывать скульптуры, в том числе и такие, как «Пьета» Микеланджело. Думаю, что для того, чтобы по-настоящему проникнуться духом собора Петра, сюда надо придти во время торжественной мессы, когда храм заполнен до отказа верующими, и когда он, выражаясь возвышенным языком, исполняет предназначенное ему судьбой от века.

Так случилось, что наш поход по католическим святыням пришелся на последний день нашего пребывания в Риме. Самое время оглянуться и попытаться суммировать свои впечатления. Если отвлечься от частностей, то более всего мне было интересно здесь все, что относилось к исторической памяти этого места. Рим пропустил через себя множество волн Истории, от набегов варварских времен до завоевания северными народами Европы. Казалось, здесь случались все мыслимые бедствия, но странным образом этот город сохранил свою идентичность. Колизей и форумы, арки и остатки античных порталов, колонны и их отдельные части, просто фрагментарные остатки древних сооружений – все это воспринимается не как музейные экспонаты, а просто как органическая часть городского ландшафта. Удивительным образом все, что было построено за последние несколько столетий никак не контрастирует с тем, что сохранилось в Риме с давних времен, а вполне гармонично с ним сочетается

Я вполне отдаю себе отчет, что сегодняшние жители Рима имеют мало общего с римлянами, что жили здесь много веков назад. После такого длительного перемешивания рас и народов, что происходило на протяжении более, чем двух тысячелетий истории города, наверное, бессмысленно говорить об этнической чистоте населения. Несмотря на все это, у меня осталось впечатление, что сохранилась почти в нетронутом виде та живая нить, что протянулась от современного Рима до Рима эпохи цезарей. Я не могу рациональным образом объяснить, откуда может взяться подобное впечатление. Но если не бояться «говорить красиво», то так и хочется сказать, что вещным символом этих нитей являются древние акведуки, исправно питающие город живительной влагой, и, конечно, великолепные пинии, как молчаливые свидетели вечности жизни.Короче говоря, каким-то, не очень понятным, образом во мне утвердилось ощущение, что слова: «Вечный город» - это не просто расхожее выражение, если речь идет +о Риме. По отношению к этому городу они имеют буквальное значение точного определения!

Фото .Roma, 1870.

Photographer: James Anderson